Орел (из цикла "Птичьи истории")

... Однажды я вышла из двери черного хода школы во двор после уроков, направляясь домой с необычной ношей в руках и в сопровождении моей лучшей подруги Элички Соболевой, несшей мой портфель, так как мои руки были заняты очень необычной ношей ...

История эта произошла в году – 1950, когда училась я в 7-ом классе.

Однажды, войдя в кабинет биологии с моей лучшей подругой Эличкой, в застекленном шкафу я увидела очень большую птицу. Она была совершенно неподвижна, и мы приняли ее за чучело, определенный набор которых всегда присутствует в школах, как наглядное пособие.
Но, двигаясь по кабинету, я вдруг обнаружила, что птица поворачивает за мной свою хищную голову, и я поняла, что это не чучело. Вошла учительница, ведущая у нас химию и анатомию, и биологию по совместительству. Я у нее спросила о птице, и она поведала, что ее принесли в школу какие-то солдаты, которые подстрелили ее в Софиевке, забавляясь стрельбой из «мелкашки».
Подобрав упавшую с дерева птицу, они принесли ее в школу, чтобы из нее сделали чучело.

- Рахиль Самуиловна, но она же живая ! – содрогнулась я.
- Пока живая, но ей недолго осталось... – спокойно заверила учительница.
-А можно мне ее взять домой, может, я ее вылечу? - взмолилась я...

Поколебавшись секунду, учительница разрешила, явно не понимая, зачем мне все это, и как я ее потащу... Была ранняя весна – начало марта и мы были еще по-зимнему одеты, и именно зимнее пальто на вате, спасло меня от многих неприятностей. Сейчас вспоминая, как я несла этого орла, - а это был, не что иное, как степной орел, я понимаю, что мне очень повезло, той нищенско - допотопной «модой», согласно которой мое зимнее пальто было пошито на безобразно толстой ватной подкладке, благодаря чему я не пострадала...

Я крепко держала птицу, прижимая ее к себе и чувствуя ее невероятную силу. Конечно, если бы не ее раненное крыло, я бы ее не удержала. Рядом с моим лицом был хищный клюв и глаза орлиные, нельзя сказать, что кроткие. Но самое страшное было – это когти – совершенно железные и от чувства опасности вцепившиеся в мое ватное пальто, пробив его насквозь, и сомкнувшиеся кольцом. Только потом, значительно позднее, до меня дошло, что с таким же успехом эти когти могли впиться в мое тело, если бы не вата...

Моя подруга несла портфели, с опаской поглядывая на меня, обнимавшую необычную ношу. Со стороны, конечно, картина впечатляла, но я была настолько занята своей нелегкой миссией, что не обращала внимание на окружающее и на пораженные взгляды встречных...

Дома я решила поместить птицу в сарай, в одну из пустующих клеток, в которых мы держали кур. Вход в сарай охраняла овчарка – Вольф на цепи. Увидев птицу, Вольф бросился на меня, пытаясь схватить ее, птица отцепившись от моего ватного пальто, бросилась на собаку, в свою очередь. О ! – это была схватка титанов !!! Я бросилась между ними с поленом в руке и собой прикрыла птицу... Опять же таки, благодаря моему ватному пальто, я не пострадала и успела спасти птицу от зубов Вольфа, а собачьи глаза от клюва орла.

О себе я в тот момент не думала. Поместив орла в клетку, я поняла, что его надо чем-то кормить, учитывая его хищные наклонности, причем куриный рацион явно не подходил. Учитывая ранение, как дочь врачей, я понимала, что от питания зависит и выздоровление, и заживление раны. И я начала тайком таскать мясо из кухни, отрезая незаметно для нашей старенькой домработницы Текли, добывая мясные отходы при разделке разных тушек. В ход шли и мясные изделия от моего обеда. Накалывая кусочки на палочку и вертя перед хищным клювом, я научила птицу брать пищу. Иногда я ставила кастрюлю с собачьей пищей, и мой орел что-то выхватывал и оттуда, за что я просила прощения у собаки, восполняя потери дополнительной порцией ласки. Но мяса я уворовывала порядком, отрезая от целого куска в леднике, где оно хранилось, так как эра холодильников в те годы еще не наступила. Между мясом я накалывала в виде шашлыка на палочке и другие продукты – хлеб, варенную картошку из супа, котлеты, блинчики... Мой орел заметно окреп и встречал меня с радостью, оживляясь. Иногда я открывала клетку и выпускала его подвигаться по сараю, конечно, исключая контакты с собакой, хотя Вольф тоже привык к птице и не проявлял особой агрессии. Оказываясь вне клетки, мой орел расправлял крылья, и раненное крыло тоже, и, как я сейчас вспоминаю, размах его крыльев был не менее полутора метров, т.е. аналогичен размаху моих рук...

Весна была уже в разгаре – май месяц на дворе. И однажды, когда клетка была раскрыта и дверь сарая тоже, мой орел стремительно вылетел из сарая, сел на крышу дома и долго сидел, озираясь и явно наслаждаясь теплом и свободой. Я следила за ним, говорила ему нежные слова, как обычно давая ему корм. Затем он сам залетел обратно в сарай. Так продолжалось несколько дней. И в один из своих вылетов из сарая, он взлетел и долго кружил высоко в небе, но вернулся. Так продолжалось несколько дней. Но однажды ... мой орел поднимался ввысь и возвращался на крышу несколько раз, сидел, как бы прощаясь со мной, и наконец, взлетев и покружив высоко над домом, - улетел и больше не вернулся. Мне было грустно, и радостно от того, что гордая прекрасная птица с моей помощью вернулась в свою стихию и, может быть, помнила меня, не говоря уже о том, что мне довольно трудно уже становилось так долго подворовывать мясо на кухне. Наверное, такое в обычной жизни случается не часто, а если и выпадает, то помнится всю жизнь... Тот самый сарай все там же стоит, может, и кирпичная собачья будка рядом уцелела, а в маленьком оконце - все те же стекла, в одном из которых есть маленькое круглое входное отверстие от пульки, выпущенной мной однажды из "мелкашки" с целью проверки одного из законов физики ...

Алла Зиливинская (Брозер)

Нью-Йорк