Из истории хасидского паломничества в Умани

Мицухару Акао
/Япония/

Паломничество браславских хасидов в Умань — наиболее заметное и примечательное во многих аспектах из известных паломничеств. Браславский хасидизм «Хасидут Браслав» — одно из направлений в хасидизме, которое считает Рабби Нахмана из Брацлава своим духовным лидером и наставником.

Их традиции каждый год приезжать в Умань в Рош ха-шана приблизительно двести лет. Сегодня этот обычный украинский город с населением около девяноста тысяч человек стал одним из самых больших центров еврейского паломничества вне Израиля, ежегодно привлекающего только в этот период около 10,000 паломников со всех континентов.

Сперва я рассмотрю идеологический аспект паломничества, свойственный учению Рабби Нахмана, и потом прослежу зарождение института паломничества в Умань в его историческом развитии, сосредоточившись более на первой половине 20-го века.

Рабби Нахман и Умань

Рабби Нахман — правнук Баал Шем Това — родился в Меджибоже в 1772 году. В 1802 он поселился в Брацлаве и основал свое направление в хасидизме и развивал свое уникальное учение с сильными мистическими и аскетическими тенденциями. Он не выдвигал на первый план доктрину о цаддике, но все более осознавал, что он является величайшим цаддиком своего поколения «цаддик hа-дор», и сознание «цадика hа-дор» никогда не покидало его.

После того, как он заболел туберкулезом в возрасте тридцати лет, акцент в его учении переместился к увековечению его духовного наследия. Он сильно беспокоился о месте погребения. Сначала он очень хотел быть похороненым в Эрец Исраэль, также как того желает каждый традиционный еврей.

Натан Штернгарц (ученик и секретарь рабби Нахмана) пишет так:
“Он сказал, что хотел бы поехать в Эрец Исраель и умереть, но боялся, что не сможет добраться до цели. Даже если бы он там умер, люди не прибыли бы на его могилу и не имели бы никакой связи с ним… А если бы он был захоронен в нашей стране, мы конечно прибыли бы на его могилу, чтобы изучать и молиться там, и это доставило бы ему большую радость и удовольствие”.

И Нахман выбрал город Умань как место смерти, и весной 1810-го года он переехал туда. Это было за полгода до его смерти. Но почему именно Умань он выбрал местом своего вечного отдыха? Эти вопросы имеют огромное значение для хасидов. Из высказываний о его последних годах становятся явными две причины.

Одной из них является тот факт, что Умань была одним из первых городов в царской России, где ширилось влияние еврейского Просвещения — «Гаскала». Он видел свою последнюю миссию в ведении духовной борьбы против приверженцев Просвещения «маскилим», т. е. хотел возвратить их к вере.

Другая причина связана с душами «кдошим» — святых мучеников резни Колиивщины, которые блуждали на земле без искупления. Как известно, в Умани в 1768 (приблизительно за 40 лет до переселения Нахмана в Умань) вспыхнул один из наиболее зверских погромов в Украине. Число еврейских мучеников и польских жертв города достигло не менее двадцати тысяч.

Согласно традиции Браславского хасидизма, за семь лет до его отъезда в Умань, Рабби Нахман заехал на старое еврейское кладбище в Умани, где покоятся мученики, и сказал: “Как хорошо лежать здесь!” В последние годы своей жизни он часто упоминал и хвалил красоту этого кладбища и выражал свое желание быть похороненным там.

Он также дал ученикам ясные инструкции относительно процедуры посещения и награды за их преданность. Суть таких инструкций состояла в десяти главах Псалмов, называемых “Тикун Хаклали” (“Общее Искупление”). И вот были его слова:

“Когда прибываешь на мою могилу, даешь милостыню в мою пользу и произносишь эти десять глав Псалмов…, то я обязательно спасу твою душу. Я схвачу тебя за пейсы и вытяну тебя из ада, как бы то ни было и каких бы плохих дел ты не совершил”.

В дополнение к этому, существует другой мотив, ставший впоследствии важным для паломничества в Умань. Это — концепция и практика собрания упомянутая как “Киббуц” (“сбор”) среди Браславских хасидов. Киббуц — та же самая традиция периодического посещения живых ребе, как практикуется во всех хасидских дворах. В Браславской традиции Рош-ха-шана, Шавуот и Шаббат в праздник Ханука было установлено время, когда все его ученики должны были собираться у своего учителя.

Предчувствуя свою надвигающуюся смерть, тем больше он подчеркивал важность Киббуца в Рош-ха-шана, как иллюстрируется следующими выражениями:

“Мой Рош-ха-шана — выше всех, … мое единственное дело — Рош-ха-шана. Не только вы зависите от моего Рош-ха-шана, но даже весь мир зависит от этого”.

Рабби Нахман никогда ясно не выражал идею непрерывности Киббуца в Рош-ха-шана после своей смерти, но вышеупомянутых выражений было достаточно, чтобы убедить своих близких учеников в его важности.

Эрец Исраэль в учении Рабби Нахмана

Парадоксальный характер выбора Умани Рабби Нахманом становится более понятным, когда мы исследуем его учение об Эрец Исраэль. Исследователи отмечают три основных элемента учения рабби Нахмана о Земле Израиля:

1. Эрец Исраэль, существующий физически, понимается как нечто вроде духовной энергии, и поэтому возможно физически расширять ее и на диаспору.

2. Еврейский народ играет роль канала, который направляет энергию Эрец Исраэль. Благодаря их духовным усилиям эта энергия превышает территориальные границы Земли Израиля.

3 Цаддик — человек, обеспечивающий энергией Эрец Исраэль непосредственно или через проявление его энергии на месте.

Брацлав являлся отправной точкой его деятельности, а Умань заключительной.

То же самое мистическое размышление действовало у него, когда он входил в оба места. Методы, однако, были различны. В Брацлаве он преуспел “в завоевании” земли и основал свой собственный хасидский двор такими простыми действиями как хлопание руками и танец.

Напротив, Умань было трудно “завоевать” из-за присутствия неочищенных душ. Умань была землей, где святость Израиля перестает существовать, и поэтому начинается “хаос”. Именно в этом месте Рабби Нахман, обладавший эквивалентом святости Эрец Исраэль благодаря своему собственному присутствию, связи с паломничеством в Святую Землю, становится посредником между небесами, землей и царством мертвых.

Таким образом, Рабби Нахман превратил Умань в вечную сцену, где он будет продолжать свою борьбу против злой силы “ситра ахра” до прихода Мессии. Такая роль мистического посредника между этими Мирами — не новшество в хасидской литературе, начиная с Баал-Шем-Това, но в случае Нахмана его весьма ясное и конкретное обещание спасения каждой личности достигло необычного мифологического уровня. Он преуспел, символически превратив это периферийное место в центр, эквивалентный в своей святости к Эрец Исраэль.

История “Киббуца”

Харизма Рабби Нахмана была настолько велика, что его хасиды никогда не выбирали приемника, как было принято в других хасидских династиях. И другие хасиды не без легкого осмеяния назвали браславских хасидов “ди тойтэ хасидим” (“мертвыми хасидами”). Однако, преданность их учителю была настолько высокая, что Брацлавская династия продолжает существовать до сегодняшнего дня без живого реббе. Паломничество в Умань несомненно играло решающую роль в непрерывности и солидарности этой осиротевшей династии.

После смерти Нахмана 1810-го Рабби Натан, любимый ученик и преданный секретарь Нахмана, особенно чувствовал срочную потребность увековечить духовное наследие рабби Нахмана. Распространение учения Нахмана и налаживание ежегодного Киббуца стали двумя основными делами всей его жизни. В результате его усилий, в 1811 Браславские хасиды, которые разъехались в течение года, собрались снова в Умани на Рош Хашана. Но только шестьдесят хасидов участвовали в этом Киббуце, хотя на последний Рош-ха-шана прибыло 600 людей. Число посетителей, стекающихся в Умань на Рош-ха-шана, постоянно росло, пока Натан не решил построить собственный молитвенный дом («Клойз»). «Клойз» построили в 1834, несмотря на большие финансовые трудности.

К концу 19-го столетия учение Рабби Нахмана распространялось в Польше благодаря неустанным усилиям Натана и его учеников по изданию и распространению книг. Рабби Нахман и браславский хасидизм также стали постепенно известны на Святой Земле через тех учеников, которые туда переселились. Новые сторонники Нахмана из далёких стран также стекались в Умань в Рош-ха-шана, и некоторые из них даже остались там.

Например, один из известных духовных лидеров того периода, Авраам Хазан, который обосновался в Израиле в 1894, продолжал приезжать в Умань каждый Рош-ха-шана более двадцати раз — до 1914, когда он был вынужден остаться в Умани из-за Первой мировой войны. Он умер там тремя годами позже.

Ещё два видных хасида, Рабби Ицхак-Леви Бендер и Рабби Элиягу Хаим Розен, оба из которых затем будут играть значительную роль в основании и развитии Браславкого хасидизма в Иерусалиме, приехали в Умань в 1914 несмотря на начало Первой Мировой Войны.

После Первой Мировой Войны, Октябрьской Революции, Гражданской Войны и установления коммунистического режима в Украине, паломничество в Умань стало весьма проблематичным. Новые социо-политические условия заставляли большинство из иностранных хасидов выбрать противоположные направления.

В Польше, где к тому времени число Браславских хасидов доходило до несколько тысяч, принимались соответствующие меры по закрытию границ. Польские Хасиды решили собираться в своей стране. Они послали в Умань письмо, в котором спрашивали, разрешается ли им создать их собственный «миньян» на Рош-ха-шана в своей стране, и какое качество имел бы их Киббуц в свете искуплений, выполненных Рабби Нахманом в Умани на Рош Хашана.

Авраам Штернхарц, тогдашний духовный лидер Браславского хасидизма в Умани, ответил на письмо в 1929: “Это — просто хорошо, если наши люди собираются в Польше. Но в отношении исправления Рош-ха-шана, мы должны нетерпеливо ожидать сбора только в Умани, с тех пор как Рабби Натан однажды подчеркнул, “Рош-ха-шана — там и ни в каком другом месте”.

Хотя Киббуц вне Умани был вторичен в ценности, большинство из хасидов, живущих в Польше были вынуждены отказаться от паломничества в Умань и собирались дома. Они решили проводить свой собственный Киббуц в Люблине, который обслуживал новых поклонников Нахмана в Польше. Киббуц в Люблине существовал до фашистского вторжения в Польшу в 1939.

С другой стороны, с того времени появилась легендарная цепь бесстрашных хасидов, которые пробовали добраться до Умани любой ценой. До 30-х не было конца хасидам, которые пробовали нарушить границу, несмотря на строгий запрет со стороны лидеров Браславского Хасидизма в Польше из-за риска для жизни.

Удивительна история о Рабби Шмуеле Горовице из Цфата. Хотя Горовиц родился в Хабадской семье, он стал страстным Бреславским Хасидом. Он прибыл в Польшу и тайно собирал информацию относительно того, как нарушить границу Советского Союза. В 1930 ему, наконец, удалось пересечь границу и добираться до Умани пешком, вместе с польским Хасидом, который бывал в Умани не раз.

После того, как он два с половиной года оставался в Умани, Горовиц был арестован в Москве. Он провел около трех месяцев в тюрьме, и был готов к смертному приговору, но его чудом освободили благодаря дипломатическим усилиям Рабби Авраама-Ицхака Кука, тогдашнего Главного раввина Палестины.

В 20-х годах религиозная жизнь советских евреев была подорвана антирелигиозными кампаниями “Евсекций”. Однако, бок о бок с намного большей Хабадской династией, Браславкие хасиды под советсткой властью секретно продолжали свою религиозную жизнь несмотря ни на что до конца 30-х годов.

В то время, когда еврейские религиозные учреждения исчезали с советской земли, «Клойз» и микве в Умани поддерживались при необычно тяжёлом налогообложении. Кроме того, Киббуц на Рош-ха-шана сохранялся под плотной завесой тайны.

Мы можем познакомиться с одной частью их действий в 30-х годах из нескольких писем, посланных Браславскими хасидами за границей. Эти письма свидетельствуют, что деньги, посланные их родственниками за границей, использовались не только для ежедневных потребностей хасидов, но и для выполнения религиозных предписаний. Деньги были также разосланы хасидами, которые рассеялись далеко и не могли позволить себе поехать в Умань на Рош-ха-шана.

Одно из писем изображает Киббуц в 1935 г. так:
“Некоторые хасиды не появились на Рош-ха-шана. Одни уже были покойными, а другие не смогли прибыть вследствие различных преград. Однако, приехали четыре новых раввина. И также несколько молодых людей от 17 до 24 лет прибыли из Киева, Москвы, Ленинграда и Кривого Рога. Была также группа людей с тремя детьми и одним посетителем с Кавказа”.

От этих слов мы узнаём, что среди тех, кто прибыли в Умань, были не только браславские хасиды, но также и некоторые набожные евреи, которые слышали о Киббуце в Умани.

В эти дни голода и репрессий, Умань, несомненно, превратилась в город надежды, символ подпольной религиозной жизни под коммунистическим режимом.

Несмотря на все усилия, после обвинений Бреславскому Хасидизму, два видных хасида, Рабби Бендер и Рабби Розен, были арестованы в ноябре 1935-го года, что закончилось закрытием Клойза в 1936 году.

После четырёх месяцев в тюрьме, они были переведены в Киевский отдел НКВД, где ожидали приговор. Однако оказалось, что их допрашивал главный следователь, еврей, чей отец был Браславским хасидом. Благодаря его усилиям они были освобождены. После этого Рабби Розен успел достать визу и уехал в Иерусалим в 1936. Рабби Бендер сбежал в Ташкент и Самарканд, а после войны он прибыл в Израиль в 1947 через Польшу.

В 1938-м арестовали еще двадцать семь хасидов и сослали их в ГУЛАГ. Из них вернулись живыми только четыре человека. Тем не менее, к удивлению, хасиды продолжали Киббуц на Рош-ха-шана в частных квартирах даже в течение этих ужасных годов чистки.

Кстати, после освобождения из НКВД в Киеве в 1936 году Рабби Бендер бежал в Москву, к удивлению он совершил поломничество в Умань и в 1938. Тогда он сказал своей жене, упрашивающей его не ехать: “Я больше боюсь не поехать, чем поехать”.

В 1941 немецкие отряды захватили всю территорию Украины. В течение двух лет были убиты приблизительно 17,000 евреев Умани. Старое еврейское кладбище было полностью разрушено и домик над магилой Нахмана сильно постралал во время бомбежки в 1944. Большинство из могил, включая могилу Нахмана, погрузились глубоко в землю. После войны несколько хасидов прибыли на могилу и обнаружили, что там осталась лишь могильная плита.

В 1947 году, когда городские власти решили построить дом на участке кладбища, Рабби Занвил Любарский, хасид из Львова, который знал точное место могилы Нахмана, успел купить этот участок земли с помощью уманского прозелита (гер-цэдек) Михала. Занвил построил дом рядом с могилой и зацементировал ее. Через некоторое время он прибыл в Умань и оказалось, что Михал продал этот дом украинской семье, боясь доноса.

Новые хозяева не любили евреев и прогоняли хасидов от дома в течение нескольких лет. Когда домовладелец заболел, Рабби Занвил послал людей, чтобы распространить слух, что его болезнь была вызвана заклинанием покойного раввина, который лежит под домом. Уловка оказалась успешной, и семья продала дом другой не еврейской семье, хозяйка которой пускала хасидов на могилу для молитвы (до 1996, когда дом был наконец продан браславским хасидам за 130,000 $).

Таким образом, хасиды при советской власти делали все, чтобы сохранить традицию в Украине при невероятно трудных условиях. Их присутствие символизировало непрерывность исторической связи с могилой Рабби Нахмана, иначе, даже точное место могилы было бы забыто.

http://www.judaica.kiev.ua/Conference/Conf2003/02.htm