И он благословил танк "Известия" на бой

Главный (ответственный) редактор "Известий" с 26 апреля 1941 года по 30 ноября 1944 года
Ровинский Лев Яковлевич. Родился в г. Умани Киевской губернии. Отец — маляр, мать — швея. Мальчишкой освоил профессию отца и с 11 до 14 лет помогал ему в работе. С 15 лет уже в Одессе устроился конторщиком. Ветер одесской вольницы погнал пытливого юношу в Москву, он год проучился в Московском университете, но здесь его подхватили другие ветры. В 1919 году Лев Ровинский — в рядах Красной Армии: сначала — рядовой солдат, вскоре — растущий на глазах и в глазах начальства политработник. Это и открыло ему дорогу в журналистику.

"Известия" 41-летний Лев Ровинский пришел "газетным волком" из "Правды", где за 12 лет прошел путь от заместителя заведующего "Листком РКИ" (Рабоче-крестьянской инспекции) до зама главного редактора. Вот что записал в дневнике один из правдистов в день ухода Ровинского из "Правды": "Это был настоящий газетчик, с огнем, великолепным знанием дела, носитель газетных традиций "Правды". При нем все спокойны: хороший материал не пропадет, плохой встретит серьезнейшие преграды, ошибочный не пройдет... Но вот что странно: умный, остроумный человек, любящий шутку, веселье, игру, он в то же время был очень сухим и черствым". Откровенно, хотя и субъективно.

Более взвешенным представляется высказанное нашему Историческому клубу мнение известного журналиста-международника, писателя Льва Безыменского, который 15 лет проработал со своим тезкой в журнале "Новое время", куда Ровинский перешел из "Известий" заместителем главного редактора:

— Это был человек, который всегда знал, что надо делать. Пользовался в коллективе большим авторитетом. Сыграл огромную положительную роль в защите гонимых в пору борьбы с "безродными космополитами". Помню, как он фактически спас члена редколлегии Бочкарева, обвиненного в связях с "врагами народа"...

— Почему же уцелел он сам и почему, с вашей точки зрения, был уволен из "Известий"?

— Ровинский входил в группу "неприкасаемых" пропагандистов-международников, с чьим мнением считались на самом верху. К нему благоволил второй человек в стране В.М. Молотов, всегда принимал по его просьбе. А из "Известий" убрали, на мой взгляд, по той же причине: был слишком близок, слишком много знал, в том числе и о настроениях "верхушки" в первые — критические — месяцы Отечественной войны.

Лев Ровинский принял "Известия" в трудную пору, ему пришлось налаживать жизнь газеты "на два фронта". Часть редакции переехала в Куйбышев (Самару). В Москве оставалась небольшая группа во главе с редактором — 9—10 человек плюс военные спецкоры, привозившие с фронтов оперативные материалы. Ежедневно из столицы улетал на Волгу транспортный самолет с матрицами свежего номера. За год "раздельной" жизни "Известия" ни разу не опоздали.

Когда вернулись в Москву, сотрудники собрали 16 000 рублей на строительство танков "Известия", за что получили благодарственную телеграмму от Сталина, напечатанную в газете 31 января 1943 года. А 3 октября 1944 года было принято неожиданное для многих решение ЦК ВКП(б) "О газете "Известия", в соответствии с которым Ровинского убрали. Одну версию случившегося мы услышали. Еще об одной поговорим в следующем выпуске рубрики "Слово о главном".

Станислав Сергеев
izvestia.ru