Одиссея графского парка
Из нашего общественного сознания в течение последних лет 60—70 почти целиком выветрился один вид искусства. Словосочетание «садово-парковое искусство» в наши дни дышит свежестью не только потому, что его семантика к тому располагает, — оно странным образом кажется новым. Чеканное выражение «парк — это текст» нами воспринимается как темная метафора. Мы разучились понимать язык садов, он стал для нас мертвым — как древнегреческий или латынь…
Мифы и реальность, реалистичность мифа
Когда возникло садоводство? В эссе «О садах» Френсис Бекон (1561—1626) определяет точку отсчета: «Всемогущий Бог первым насадил сад». Поэтому сад — «самое чистое из всех человеческих наслаждений». Таким образом, все последующие сады в той или иной мере являются подражанием тому, первому саду. В западноевропейских языках рай — парадиз («сад, парк», от древнеиранского «отовсюду отгороженное место»). Воспоминание о Рае, тоска о Рае, в разное время выражались у нас по-разному, иногда гримируясь и камуфлируясь до неузнаваемости, отражая доминирующие на тот момент в обществе вкусы и комплексы идей.
О том, какие идеи были заложены при создании уманской «Софиевки», какова семантика этого парка, очень долго всерьез никто не задумывался. Более того, считалось, что никаких идей и не было, даже утверждалось, что не было и общего плана строительства. Просто талантливые крепостные люди подсказывали управляющему, где и как нужно устраивать гроты, аллеи… В литературе укрепилось имя садовода-самородка — крепостного Зарембы, который якобы и создал этот шедевр садово-паркового искусства. Впрочем, и без мифического зодчего в историю «Софиевки» было привнесено изрядное количество всяческого мусора — легендарных небылиц и славного вздора — который по волнам времени плыл от издания к изданию… История парка теперь во многом очищена, прояснена… Заремба остался памятником вульгарной беллетристике, как и красивая придумка, будто парк был создан графом втайне от Софии всего за один год на месте их романтического свидания и явлен ей как сюрприз…
Иван Семенович Косенко, кандидат биологических наук, директор дендрологического парка «Софиевка»:
— Да, давно уже многое встало на свои места. Прошло время, когда в прессе велись дискуссии по поводу того, кто является подлинным строителем «Софиевки». Известный историк Григорий Храбан убедительно — на основании архивных документов — показал, что автором топографического и архитектурного проектов, а также руководителем всех строительных работ был Людвиг Метцель (1764—1848) польский военный инженер. Был у него и помощник, но не крепостной, а приглашенный из-за границы специалист по садоводству Олива. Строительство велось на средства графа Станислава Потоцкого (1751—1805), крепостные на строительстве получали зарплату. При этом теперь мы можем утверждать, что графиня София Витт (с 1798 г. графиня Потоцкая, 1760—1822) была инициатором создания парка, ей же принадлежит и идея использования сюжетов древнегреческой мифологии.
В 1939 г. в журнале «Архітектура Радянської України» в статье И.Кислого, посвященной уманскому парку (тогда он назывался Сад им. III Интернационала), высказывалась мысль, что «парк является как бы иллюстрацией отдельных частей «Одиссеи» Гомера». Уже в новом тысячелетии эта мысль получила свое плодотворное развитие: работники «Софиевки» провели исследования, позволяющие вернуть многим объектам парка первоначальные названия, утерянные за 200 лет. Названия эти связаны с «Одиссеей» Гомера. Например, считается доказанным, что грот «Западный» — это символическое изображение Сциллы, что грот «Орешек» — это пещера циклопа Полифема, что статуя старца в хитоне, известная под названием «Зима» или «Вечный жид», на самом деле скульптурное изображение самого Одиссея, который, как известно, в таком облике появился в своем доме на Итаке.
Поиски Итаки как Эдема
Только лишь ХХ век — голосами Алексея Лосева и Тончо Жечева — растолковал нам, что миф об Одиссее — это не история о путешествии, не авантюрно-приключенческий эпос, а история возвращения. Одиссей — герой возвращения. Тончо Жечев в книге «Миф об Одиссее» показывает, с чего начинается личная неповторимая судьба одного из героев Троянской войны: «Одиссеем и «Одиссеей» Гомер делает большой и важный шаг вперед в культурной истории человечества… Обуреваемые мощными инстинктами и смутными желаниями, мы достигли верхней точки окружности (это наша Троя). Начинается обратный путь — самая трудная часть, соединение концов и начал, родины и мира, поэзии и прозы, рождения и смерти».
В 1796 г., когда началось строительство парка, Софии Витт было 36, Станиславу Потоцкому — 45. За плечами обоих дымились руины бурно прожитых лет, там остались взлеты и падения, авантюры, заговоры, любовь, войны, интриги. Под их ногами перекраивалась карта Европы, и они, как мы знаем, не были безучастными статистами своего невероятного XVIII века. В какой-то момент каждый из них вполне мог почувствовать себя Одиссеем, который возвращается домой, отыскивает незыблемое, свою скалистую Итаку. Для графа, возможно, этим вечным и незыблемым была любовь к Софии. А для Софии? Где — родина? Если она недостижима, если в мире все шатко и хрупко, — Итаку нужно построить. София была гречанкой, Гомер был в ее крови, по крайней мере, 25 веков.
В 1781 г. София с мужем — графом Юзефом Виттом путешествовала по Европе. Она видела королевские сады Польши и Пруссии. По рекомендации австрийского императора Иосифа II София была принята королевой Франции Марией Антуанеттой и, несомненно, по достоинству оценила Версальский сад и Малый Трианон, сравнив их. Последний создавался королевой как самый современный и наимоднейший, самый красивый парк, который, конечно же, ничем не походил на помпезный Версаль. В то время в Трианоне (строительство продолжалось до 1891 г.) была уже создана речка, озеро с островом, устанавливалась скала… Устройство садов в Европе XVIII в. было невероятно модно. В Англии была даже придумана (одна из трех новых) муза садоводства. Законодателями моды в садово-парковом искусстве были философы и поэты — не архитекторы и не садоводы. В 1791 г. по рекомендации князя Григория Потемкина Софию ласково приняла Екатерина II. Графиня наверняка была осведомлена о существовании «Александровой дачи» в Павловске, построенной в начале 80-х. Парк «Александрова дача» нам в данном случае интересен как известный Софии пример существования «иллюстративного», «сюжетного» парка. У «Александровой дачи», как и у многих других садов, был свой поэт. Будет свой поэт и у «Софиевки» — Станислав Трембицкий, классик польской литературы, живший при Потоцких с 1802 г., с года открытия парка. Многие поэты, чувствуя, что «садоводство ближе к божественному творчеству, чем поэзия», занимались устройством садов. Франческо Петрарка (1304—1374), создав два сада, так ими гордился, что уверял своего корреспондента, будто ничего подобного до него в садоводстве не существовало. Впрочем, наверняка он был прав, потому что садоводство всегда развивалось с ориентацией на интеллектуальные вершины эпохи. Английский поэт Александр Поп (1688—1744) устроил в Твикенхеме сад, в котором были выражены любимые им идеи, отражающие в частности и политические пристрастия, и был признан законодателем моды в создании пейзажных садов. Во время расцвета английского либерализма пейзажный парк Англии противопоставлялся регулярному парку Франции, который своей упорядоченностью, любовью к стрижке и симметрии «выражал идеи тирании, угнетения и автократии».
Последнее путешествие Одиссея
Перед тем как покинуть остров волшебницы Цирцеи (той самой, которая когда-то помогла авантюристам Ясону и Медее), Одиссей спустился «в область Аида». Там он должен вопросить о своей дальнейшей судьбе «душу пророка, слепца, обладавшего разумом зорким, душу Тиресия». Тиресий, опираясь на золотой жезл, открывает Одиссею, что гонит его Посейдон, мстя за несчастного своего сына — циклопа Полифема: «Ты жестоко душу разгневал его ослеплением милого сына». И дает прорицание: вернувшемуся на Итаку Одиссею вновь предстоит покинуть свой дом. Ему суждено «весло корабельное взявши» отправиться странствовать. Странствовать ему предстоит до тех пор, пока случайный встречный, указав на весло, с удивленьем вдруг не воскликнет: «Что за лопату несешь?..» И вот тогда, говорит Тиресий, «в землю весло водрузи — ты окончил свое роковое, долгое странствие». Таким образом, нам известно, что царь Одиссей после возвращения на Итаку, учинив суд над обнаглевшими в его отсутствие подданными, совершил путешествие в земли, где живут люди, никогда не видевшие ни моря, ни быстроходных кораблей. Там, в глубине континента, как предсказано Тиресием, Одиссей совершил жертвоприношение Посейдону. То есть в землях, где о море никто и не слышал, Одиссей стал проповедником культа Посейдона.
В глубине Европейского континента, в точке равноудаленной от Днестра и Днепра, в старинном графском парке «Софиевка», рядом с рукотворной скалистой Итакой мы находим храм Посейдона. Если кто-то будет говорить, что о маршруте сухопутного путешествия Одиссея никому ничего не известно, — согласимся. Но отметим, что и о самом Гомере известно не много. И самое достоверное — был он сыном реки Мелета и нимфы Крифеиды. Тем не менее, у нас есть бесспорное доказательство реальности жизни гениального аэда: слезы при чтении. К сюжетам мифа об Одиссее обращались многие мировые писатели (в средние века, начиная с Данте), художники (сохранились фрески I в. до н.э.), композиторы, кинематографисты… Единственной в мире одиссеадой, воплощенной в жизнь средствами садово-паркового искусства, является творение Софии Потоцкой и Людвига Метцеля. Я догадываюсь, где то место, где Одиссей водрузил в землю весло. Да и вообще, как Пушкин сказал по аналогичному поводу: «К чему холодные сомненья? Я верю: здесь был грозный храм…» А если серьезно, то, представив этот парк где-нибудь в Западной Европе или в Америке, легко представить и то, что к нему уж давно подведены хорошие автодороги, что местный аэропорт принимает приличные самолеты, что в городке много уютных гостиниц…
Олег СЛЕПЫНИН
(Черкассы)
Recent comments